КОГНИТИВНАЯ ВАРИАТИВНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ КРЕОЛИЗОВАННОГО ТЕКСТА

Вашунина И.В.¹, Рябова М.Э.²

Вашунина И.В.

ФГБОУ ВО «Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации»
е-mail: vashunina@yandex.ru

Рябова М.Э.

ГАОУ ВО «Московский городской педагогический университет»
е-mail: ryabovame@mail.ru

Введение

Понимание сущности креолизованного текста показывает сегодня в науке прогресс теории лингвистики текста, актуальность которой обусловлена новым взглядом на линейность текста. На сегодняшний момент выделяется два вида линейности, внутри-пропозициональный и межпропозициональный. Корреляция же двух аспектов креолизованного текста (визуального и вербального) обусловливает новый подъем исследований, продолжающий и продвигающий дальше классические работы в обозначенной области [6; 2; 5; 7]. Напомним, что под креолизованным текстом понимается вербальный текст, сопровождаемый визуальным кодом (иллюстрацией).

Широкое распространение коммуникативных технологий стимулирует осмысление когнитивных механизмов восприятия креолизованного текста с новых позиций, когда из множества смысловых маркеров, которыми насыщен креолизованный текст, реципиент реагирует на тот или иной элемент общей стратегии, ориентируясь на текстовую риторику. В подтверждение сказанного можно привести когнитивную теорию Р. Майера, базирующуюся на предположении, что при восприятии стимулов вербального и иконического характера формируются соответствующие модели воспринимаемого материала [9]. Однако, есть основания полагать, что креолизованный текст требует усиленной когнитивной деятельности человека. В частности, основу смыслового фактора текста представляет тема-рематическая цепочка, выстраиваемая реципиентом при восприятии изображения. В случае креолизованного текста человеку предстоит решить многоаспектную задачу, сложность которой обусловлена интерпретацией не просто некоего текста, а нескольких параллельных смысловых потоков. С одной стороны, это информация невербального образного ряда (нарратив), а с другой стороны, — вербального ряда (текстовые вкрапления).

И.С. Алексеева обращает внимание на равномерность распределения объема информации, подчеркивая, что «совместить эти ряды нужно так, чтобы добиться того же эффекта, который дает подлинник» [1, с. 116]. Креолизованный текст приобретает статус креативной коммуникативной единицы, позволяющей моделировать некий «дизайн» события, нарратив, способствующий широкому распространению сложного культурного кода.

Обусловленность текста логическими интерпретациями тематических и рематических акцентов предполагает комплексность их функционирования, включая контекст.

Основная цель исследования заключается в выявлении особенностей воспроизведения тема-рематической структуры креолизованного текста, учитывая вариативность перцептивных стратегий человека, обусловленную не только вариативностью посыла самого креолизованного текста, но и прагматическими параметрами.

Методология исследования

Исследование проводится в русле когнитологии, которая в настоящее время определяется как метанаука для всех когнитивных наук [3]. Объектом когнитологии является объективная реальность в разных проявлениях, изучение которой проходит в единой научной парадигме. Такой подход позволяет в одном исследовании изучать объекты разной природы, какими являются составляющие креолизованного текста.

Исследовательский прием, составляющий базис для достижения поставленной цели, представлен системным подходом, необходимость которого обусловлена закономерностями конструирования креолизованного текста с учетом специфики его восприятия в сюжете коммуникативного нарратива. В работе используется также ряд методов: в первую очередь, когнитивно-дискурсивный анализ креолизованных текстов, позволяющий охватить не только лексико-синтаксическую структуру текстов, но и прагматические аспекты их актуального членения в контексте осознания процесса восприятия этого результата когнитивной деятельности субъекта. Метод тема-рематического структурирования позволил выявить структуру тематической прогрессии изучаемых креолизованных текстов.

Типология структуры текста

Взаимодействие тем и рем, встроенных в каркас смысла высказывания, их чередование, позволяет структурировать текст тематическими прогрессиями (в терминологии Ф. Данеша [8]), выступающими в роли когнитивных меток для перехода от одного информационного ядра к другому. Проиллюстрируем сказанное наиболее типичными схемами.

1. Простая линейная прогрессия, структура которой пошагово тематизирует рему предшествующего предложения:

Т1  → R1

↓

T2 (=R1) → R2

↓

T3 (=R2) → R3

Подставим в схему смысловые значения: Т1 Кока-кола со льдом. Т2 Лед с друзьями. Т3 Друзья с историями. Истории с кока-колой.

2. Прогрессия со сквозной темой:

T1 → R1

↓

T1 → R2

↓

T1 → R3

Проиллюстрируем схему: Т1 Отношения между Индией и Пакистаном оставляют желать лучшего. Они напряженные. Кажется, они не улучшаются, а становятся хуже.

3. Тема-рематическая цепочка на базе производных тем, вытекающих из общей темы (гипертемы):

[T]

T₁→R₁          T₂→R₂                T₃→R₃

Связь между элементами такой структуры параллельная.

Например: Кока-кола поддерживает женщин. Они могут быть предпринимателями, наемными работниками, искать работу или активно участвовать в жизни общества. Роль женщин по-прежнему нуждается в поощрении и развитии.

Предложения этого типа структуры текста устанавливают тему на основании частных описаний, вербальных индикаторов, между которым может быть как анафорическая, так и катафорическая связь.

Теперь продемонстрируем обоснованность тема-рематического структурирования креолизованных текстов.

Текстообразующие структуры креолизованных текстов

Исходной позицией рассуждений будет признание когезии любого типа текста, в котором за темой (Т) определяется известная информация, а за ремой (R) – ввод ядра высказывания. Г.А. Золотова характеризует новое как рему: «рема имеет двойную функциональную направленность: внутри предложения она противопоставлена теме, соединяя исходную и новую, коммуникативно значимую информацию в коммуникативном акте; за рамками предложения рема данного предложения вступает в смысловые отношения с ремами соседних предложений, создавая рематическую доминанту текстового фрагмента, сигнализирующую его семантическую общность и способствующую членению текста» [4, с. 131]. Сказанное позволяет сделать вывод, что содержание целого фрагмента текста детерминируется темой. Стоит также принять во внимание то, что индикаторы темы и ремы могут быть одними и теми же, а их разница обусловлена контекстом.

В предложении первый смысловой центр обозначает ТЕМУ (предмет речи), второй – РЕМУ (содержание речи). Параметрами для определения темы являются следующие: это предмет речи, она выделяется логическим ударением, стоит в начале предложения.

Рассмотрим, как влияет креолизация текста на его смысловое развитие.

Для исследования взяты два креолизованных текста. Вербальный текст – это отрывок из рассказа И.С. Тургенева «Бежин луг» с описанием ситуации, когда автор обнаруживает на лугу мальчиков у костра и присоединяется к ним, расположившись рядом.  Он начинается со слов «Я быстро отдернул занесенную ногу…» до «Понемногу мальчики опять разговорились». К этой части рассказа было создано много иллюстраций, мы взяли две, наиболее известные: иллюстрации К.В. Лебедева (1884 год), обозначим ее И1, и А.Ф. Пахомова (1935 год), обозначим ее И2. Вербальный текст при добавлении иллюстрации становится креолизованным. Так как иллюстрации различны, то добавление каждой из них создает новый креолизованный текст, соответственно обозначим эти тексты КТ1 и КТ2. При этом мы считаем, что вербальный текст и изображение одновременно находятся в поле зрения читателя (обычно в книгах на одной стороне разворота вербальный текст, а на другом изображение) и он конструирует смысл креолизованного текста, имея возможность по своему желанию переходить от вербальной к визуальной составляющей и наоборот.

Рисунок 1. Иллюстрация К.В. Лебедева (1884) – И1

Рисунок 2. Иллюстрация А.Ф. Пахомова (1935)

В предшествующем отрывке рассказа автор описывает охотника, который уже думал, что заблудился, но вдруг узнал места и заметил огоньки. Читатель перелистывает страницу и в первую очередь симультанно воспринимает иллюстрацию. На обоих изображениях он видит мальчиков (четверых на И1 и пятерых на И2), сидящих вокруг костра, на котором висит котелок, на И2 еще и взрослого человека с ружьем – охотника, двух собак. На И1 виден окружающий равнинный пейзаж.

Посмотрим, как может интерпретировать эти изображения читатель, который уже ознакомился с частью рассказа. В обоих случаях он сразу догадывается, что огоньки, которые видел автор-рассказчик – это костер, вокруг сидят ребята 10-12 лет, на костре что-то варится (вероятно, еда). В случае И1 понятно, что дети в поле, они одни и они увлеченно обсуждают нечто интересное. При этом неясна роль рассказчика-охотника. На И2 видно, что охотник к ним присоединился. Тут незаметна коммуникация между ребятами, они просто как будто думают каждый о своем.

Читатель, который имеет перед собой неиллюстрированный текст, этого не видит. Он вместе с рассказчиком думает, что это за огоньки, что там впереди. Рассказчик приближается и видит, что огоньки дымятся, вокруг них люди, потом замечает часть маленькой кудрявой головы. В вербальном тексте тема «костер» развивается в рему «люди», которая, ставь темой, в свою очередь развивается в рему «дети». В КТ1 и КТ2 развитие содержания другое: тема «костер» (предшествующего отрывка вербального текста) развивается в тему «дети» при смысловой интерпретации изображения, еще до чтения соответствующего отрывка вербального текста. При прочтении вербальной составляющей креолизованного текста не происходит развития темы «костер»  «дети», потому что эта информация уже известна читателю. То есть, когда читатель знакомится с рассматриваемым вербальным текстом, для него и «костер», и «дети» уже являются темами. Из первичной тема-рематической цепочки костер  люди  дети полностью выпадает среднее звено «люди». В смысловом отношении при этом пропадает часть видения автором-рассказчиком ситуации. Движение от темы к реме, становящейся темой, и так далее соответствует авторскому восприятию: он видит костер, потом опознает людские фигуры, потом понимает, что они маленькие, это дети. И читая эти строки, мы вместе с автором движемся по сюжету истории, как бы задавая себе внутренние вопросы и получая ответы от автора. Что за огоньки? – Костер. Кто-то есть у костра? – Люди? Что за люди? – Маленькие (значит, это же дети).

Дальше описывается, как на автора бросились две собаки. Если не заметить собаку на И1, то в вербальном тексте в составе КТ1 «собаки» они будут ремой. На И2 собаки видны очень хорошо. Поэтому в КТ2 «собаки» ремой не будут, они уже тема. Однако на изображении собаки лежат и сидят мирно прямо в гуще среди людей, они не кажутся опасными. Поэтому ремой этого предложения вербальной составляющей КТ2 будет агрессивное поведение собак. При этом читатель может даже несколько удивиться: надо же, они агрессивные были, а на вид такие спокойные. Тема-рематическое развитие вербального текста: охотник  агрессивные собаки. Тема-рематическое развитие креолизованного текста: охотник  собаки  агрессия собак.

Далее в тексте рассказа следует описание мальчиков, которые сидят у костра. Их количество, приблизительный возраст, общий облик – все представлено на изображении. Получается, что эта информация, будучи рематической в вербальном тексте, будет тематической в креолизованном после восприятия читателем изображения.

Однако не вся информация изображения осмысляется при симультанном восприятии иллюстрации. Поэтому при прочтении вербального текста часть информации будет новой (относится к реме), даже если она и представлена на изображении. Это легко проверить путем рефлексии. И.С. Тургенев пишет про одного из мальчиков, на вид тот принадлежал к богатой семье, на нем была хорошая одежда и сапоги по размеру (не чужие). На иллюстрациях, действительно, только один мальчик изображен в сапогах, на что мы не обращаем внимание до прочтения авторского текста. Развитие тема-рема в вербальном тексте: группа ребят  мальчик  из богатой семьи  в сапогах. Развитие тема-рема в креолизованном тексте: мальчик в группе ребят  из богатой семьи  в сапогах (если читатель не заметил сапоги на изображении) или мальчик в сапогах в группе ребят  из богатой семьи (если сапоги были замечены читателем).

Другими словами, уже первичная структурная обработка когнитивными механизмами идентификации обоих семиотических кодов креолизованного текста показывает потенциальную возможность вариативности восприятия.

Заключение

В результате исследования установлено, что креолизация вербального текста изменяет конструирование его исходного смысла читателем на ментальном уровне.

С одной стороны, изображение лишает вербальный текст «эффекта неожиданности», в случае если части сюжета представлены визуально, диктуя определенным образом включение информации в субъектный мир человека. При этом нарушаются классические тема-рематические цепочки: часть рематических элементов вербального текста становится для читателя тематической из-за представленности на иллюстрации, воспринимаемой до прочтения вербального текста. Читая текст, читатель не открывает их для себя, а опознает, опираясь на сопровождение когнитивных процессов, вторично воспринимая в вербальном виде то, что уже схватил визуально.

С другой стороны, иллюстрация, визуализируя основные моменты, объекты вербального текста, позволяет читателю при чтении сосредоточиться на деталях. Будучи отраженными на изображении, они дают читателю некоторое удовлетворение от проверки правильности конструирования смысла (например, написано: «мальчик лет 14 в длинной рубашке» – а вот и он на иллюстрации). Если же детали не представлены на изображении, то читатель тоже может их зафиксировать в результате сопоставления изображения и вербального текста. Однако возможно, что они вообще не будут актуализированы в сознании читающего, чему отчасти будет способствовать иллюстрация, предлагающая реципиенту готовый образ.

Кроме того, вербальная и визуальная составляющие креолизованного текста обрабатываются разными когнитивными подсистемами, невольно трансформируя вербальный образ текста. Наложение вербального образа ремы на зрительный интегрирует обе модели, однако, доминантной всегда остается изобразительный элемент.

Исходя из полученных результатов, создателям иллюстрированных текстов можно порекомендовать учитывать неизбежное изменение смыслового восприятия текста под воздействием изображения, обусловленное когнитивной вариативностью человека.

Литература

1. Алексеева И.С. Текст и перевод. Вопросы теории. М.: Международные отношения, 2008. 184 с.
2. Вашунина И.В., Рябова М.Э. Интертекстуальность как определяющий фактор восприятия научно-популярного креолизованного текста // Филологические науки. Научные доклады высшей школы. 2019. № 4. С. 42-49. DOI 10.20339/PhS.4-19.042. EDN ZJESME
3. Завьялова М.П. Когнитология как метанаука в структуре когнитивистики // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2010. № 2 (10). С. 18-22
4. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. 335 с.
5. Рябова М.Э. Визуальная коммуникация в социокультурной реальности интернета // Научные исследования и разработки. Современная коммуникативистика. 2019. Т. 8, № 6. С. 9-13. DOI 10.12737/2587-9103-2019-9-13. EDN UKFSTT.
6. Тарасов Е.Ф. К проблеме функционирования языка // Вопросы психолингвистики. 2020. № 3 (45). С. 126–136.
7. Татарникова Н.М. Креолизованный текст как способ пропаганды в интернет-коммуникации // Коммуникативные исследования. 2017. № 3 (13). С. 114–124. DOI: 10.25513/2413-6182.2017.3.114-124.
8. Daneš F. Functional sentence perspective and the organization of the text // Papers on functional sentence perspective. Prague, 1974. P. 106–128.
9. Mayer R. E., Gallini J.K. When is an illustration worth ten thousand words? // Journal of Educational Psychology. 1990. № 82 (4). Р. 715-726.

References

1. Alekseeva I.S. (2008) Tekst i perevod. Voprosy teorii [Text and translation. Questions of theory]. Moscow: Mezhdunarodnye otnoshenija.
2. Vashunina I.V., Rjabova M.Je. (2019) Intertekstual’nost’ kak opredeljajushhij faktor vosprijatija nauchno-populjarnogo kreolizovannogo teksta [Intertextuality as a determining factor in the perception of a popular science creolized text]. Filologicheskie nauki. Nauchnye doklady vysshej shkoly [Philological sciences. Scientific reports of the higher school], 4, pp. 42-49. DOI 10.20339/PhS.4-19.042. EDN ZJESME
3. Zav’jalova M.P. (2010) Kognitologija kak metanauka v strukture kognitivistiki [Cognatology as a meta-science in the structure of cognitive science] Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofija. Sociologija. Politologija [Bulletin of Tomsk State University. Philosophy. Sociology. Political science], 2(10), pp.18-22.
4. Zolotova G.A. (1973) Ocherk funkcional’nogo sintaksisa russkogo jazyka [Essay on the functional syntax of the Russian language]. Moscow: Nauka.
5. Rjabova M.Je. (2019) Vizual’naja kommunikacija v sociokul’turnoj real’nosti interneta [Visual communication in the socio-cultural reality of the Internet]. Nauchnye issledovanija i razrabotki. Sovremennaja kommunikativistika [Scientific research and development. Modern communication studies], 8: 6, pp. 9-13. DOI 10.12737/2587-9103-2019-9-13. EDN UKFSTT.
6. Tarasov E.F. (2020) K probleme funkcionirovanija jazyka [On the problem of language functioning]. Voprosy psiholingvistiki [Questions of psycholinguistics], 3 (45), pp. 126–136.
7. Tatarnikova N.M. (2017) Kreolizovannyj tekst kak sposob propagandy v internet-kommunikacii [Creolized text as a way of propaganda in Internet communication]. Kommunikativnye issledovanija [Communication research], 3 (13), pp. 114–124. DOI: 10.25513/2413-6182.2017.3.114-124.
8. Daneš F. Functional sentence perspective and the organization of the text // Papers on functional sentence perspective. Prague, 1974. P. 106–128.
9. Mayer R. E., Gallini J.K. When is an illustration worth ten thousand words? // Journal of Educational Psychology. 1990. № 82 (4). Р. 715-726.