НАЦИОНАЛЬНО ДЕТЕРМИНИРОВАННАЯ СПЕЦИФИКА ГАСТИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА НЕВЕРБАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ФРАНЦУЗСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Михайлова С.В.

Московский городской педагогический университет
Москва, Россия
е-mail: mihailovasv@mgpu.ru

Невербальная коммуникация играет ключевую роль в межличностном взаимодействии, позволяя передавать эмоции, намерения и социальные сигналы без использования слов. Гастика как одна из составляющих невербальной сферы общения давно уже стала пространством для полидисциплинарных исследований «о знаковых и коммуникативных функциях пищи и напитков, о приеме пищи, о культурных и коммуникативных функциях снадобий и угощений» [9, с. 37], в том числе как отражении национального и регионального менталитета [12].

Рассмотрение предметно-бытового мира, например, через анализ глюттонимов и густативов, гастрономических лингвокультурем, кулинарных ритуалов, особенностей приема пищи и т.д., приводит к осознанию национально детерминированных конвенциональных речевых импликатур и  формированию системы «этнолингвистических и лингвокультурных знаний об основных густативных объектах и художественных моделях и образах блюд <…>, а также процессах их приготовления, да и о системе питания в целом» [5, с. 75]. Поскольку еда с точки зрения философской антропологии признается сложным социальным явлением, чью роль в становлении человека и формировании его концептосферы, трудно переоценить, то «рефлексия по поводу еды представляет собой один из  интереснейших способов познания мира» [8, с. 97].

«Питание – исторически изменчивый компонент общечеловеческой материальной культуры, который вносит свою лепту в формирование культуры духовной. Принципы питания складывались под влиянием природно-географических, экономических, исторических, национальных и других факторов. В то же время питание также является проявлением образа жизни людей, народа, его культурных и, во многом, религиозных традиций; оно оказывает огромное воздействие на формирование нации, на чувства, мысли, поведение людей. В пищевых традициях можно увидеть отражение морально- нравственных принципов социума» [9, с. 36].

По мнению этнолога К. Леви-Стросса «кухня становится своеобразным языком, через который можно понять культуру» (цит. по: [19, с. 9]), что обусловлено особым, порой сакральным отношением людей к процессу приготовления и принятия пищи, варьировавшимся в зависимости от географических, религиозных и экономических факторов.

В аспекте дискурсивных исследований речемыслительная деятельность человека по структуризации концептов еда и пища определяется социальными, этническими и аксиологическими факторами и представляет «культурный капитал, национальную самоидентификацию, персональную идентификацию и субъективное отношение (вкус), гендерные характеристики и характеристики социальные (классовые)» в особом лингвосемиотическом пространстве [15, с. 157, 159]. Гастрономический (глюттонический, кулинарный, густативный) дискурс «включает в себя описание совокупности традиционных действий по приготовлению пищи, и содержит аспекты категории ритуальности» [14, с. 223]. Среди функций глюттонического дискурса принято выделять:

1. денотативную функцию, главная задача которой создать наиболее полную картину потребляемой пищи, описав её качественные, количественные характеристики;
2. директивную функцию – функция, описывающая технологию и процесс приготовления еды;
3. квалификационно-оценочную функцию, задача которой является формирование социально-культурной ценности ритуалу принятия пищи, а также представление социального отношения к гастрономии [18, с. 47].

В.И. Дмитренко пишет о дидактическом аспекте гастрономического дискурса благодаря передаче опыта в приготовлении пищи, знакомству с кулинарными традициями других народов, оценке рецептов на базе своего опыта и подчеркивает его национально-специфическую и личностную направленность (цит. по [6, с. 10]).

Диахронический аспект рассмотрения гастролингвокультурем в рамках национального языка [2] приводит нас к возможности понимания гастического компонента невербальной коммуникации как социального и культурного этноконструкта динамического характера. По мнению А.В. Павловской: «наиболее живучая традиция – кулинарная. Постоянно видоизменяясь и обогащаясь, она вместе с тем сохраняет некоторое постоянство» [16, с. 551–552]. Мы полагаем, что гастика как культурно и социально конструируемая сущность

1. обладает габитуализированным характером (в терминологии П. Бурдьё);
2. определяет коллективные диспозиции, которые не всегда осмысляемы, поскольку «создаются “автоматически”, путем приобретения знаний и умений без объяснений, но дополняются осознаваемыми традициями» [1, с. 130];
3. объективирует глюттоническую картину мира, которая «трактуется как картина мира, выражающая специфику человеческого бытия и его отношение к пище» [19, с. 7], вследствие чего культурно многообразна по форме и содержанию в разноязычных пространствах, отражающих их социокультурную реальность, менталитет и нравы определенного народа / этноса / дискурсивного сообщества как квинтэссенцию механизмов общения и обобщения [13].

С давних времен и до настоящего времени гастрономия является важнейшей составляющей любой мировой культуры. Приготовление и поглощение пищи могут рассматриваться как ритуалы, наполненные культурной ценностью, формировавшиеся столетиями и отражающие быт, уклад, мировоззрения, нравы народов, национальностей. Особенно большое внимание уделяется концепту гастрономия во франкоязычных странах, в особенности во Франции. Исследователями отмечается неразрывная связи гастрономии и культуры Франции: «гастрономия сочетает в себе традиции, социально-психологические и культурные установки, эстетические запросы общества, репрезентируя тем самым французскую культуру. Также гастрономия способствует символическому переосмыслению культуры, служит способом культурной коммуникации» [3, с. 23].

Глюттоническая лексика является важной составляющей французской национальной культуры. Она отражает отношение французов к еде, напиткам, приему пищи, а также национальный характер и национальную психологию [4, с. 100].  Как отмечалось ранее, социальная практика, высокое мастерство совместного наслаждения пищей и обычаями застолья – предмет гордости французского народа, а «истоки современной гастрономии Франции были заложены в средние века и дошли до нашего времени как в виде традиционных рецептов, так и отразившись в литературных памятниках» [11, с. 278, 283].

Считаем, что в аспекте этнопсихолингвистических размышлений конструируемый характер национально детерминированного гастического компонента коммуникации должно рассматривать на материале художественной литературы – «письменного литературного дискурса как форме письменного общения, где смоделированы реальные коммуникативные ситуации» [10, с. 14]. Текстовая прецедентность позволяет не только проанализировать и обобщить сведения о лингвистической (вербальной) составляющей речевого общения (см., например, [7; 17]), но и вскрыть специфику невербального поведения представителей франкоязычного лингвосоциума, выраженную либо в семантике используемых авторами глюттонимов, либо в описании алиментарных привычек, пищевых практик, кулинарных приемов.

Проиллюстрируем нашу мысль рядом примеров из произведений французских авторов XIX–XX веков (перевод с французского языка наш. – С.М.)

1. Порядок подачи блюд и напитков.
   1. Monsieur est encore à table, dit Léon, en menant Jacques vers la salle à manger. Mais je viens de donner les fruits (Martin du Gard Les Thibault). =
      – Барин еще не закончил обед, – сказал Леон, ведя Жака к столовой. – Но я только что подал ему фрукты (Мартен дю Гар «Семья Тибо»).

Как и во многих других гастрокультурах, фрукты во Франции подаются на десерт, следовательно, фраза мажордома, обращенная к гостю, означает скорое окончание трапезы хозяина дома и должна быть так истолкована.

1. Le printemps éclata soudain, tardif mais décidé. <…> Le dimanche on put reprendre les promenades vers la campagne, et bientôt, nanti d’un repas de charcuterie et de fromage, manger sur l’herbe au bord de l’Aurence <…>. Entre la poire et le fromage, Dartois poussait la romance ou tirait les cartes (Georges-Emmanuel Clancier Le pain noir). =

Весна наступила внезапно, с опозданием, но решительно. <…> По воскресеньям можно было возобновить прогулки за городом, а вскоре, захватив с собой холодным мясом и сыром, устраивать пикники на берегу Оранс <…>. *В перерывах между грушей и сыром* Дартуа заводил романс или предлагал партию в карты (Жорж-Эмманюэль Клансье «Черный хлеб»).

Выражение, выделенное между астерисками (*), не является точным указанием на последовательность подачи фруктов и сыров, хотя вплоть до XVII века во Франции сыр ели после фруктов (чаще всего груш и яблок). Фразеологизм-глюттоним entre la poire et le fromage обозначает момент дружелюбного и непринужденного разговора, первоначально в конце обеда, а затем, вследствие расширения лексического значения, в любой свободный момент между двумя событиями. Следовательно, восприятие и перевод составной гастролингвокультуремы гораздо шире первичной семантики выражения – «когда все уже были сыты».

1. Les convives étaient très nombreux pour que la conversation pût aisément devenir générale. Cependant, au second service, lorsque les rôtis et les entremets eurent pris la place des relevés et des entrées, et que les grands vins de Bourgogne, le pommard, le chambertin, succédèrent au léoville et au château-lafitte, le bruit des voix grandit, des éclats de rire firent tinter les cristaux légers (Émile Zola La Curée). =

За столом было так много людей, что разговор легко перешел на общие темы. Однако во время второй подачи, когда жаркое и антреме заняли место закусок и первых блюд, а изысканные вина Бургундии, Поммар и Шамбертен, сменили Леовиль и Шато Лафит, шум голосов стал громче, а от взрывов смеха зазвенели тонкие подвески на люстрах (Эмиль Золя «Добыча»).

В данном примере интересны сразу несколько фактов. Во-первых, мы наблюдаем нюансировку традиционных названий французских блюд, не имеющих точных аналогов в русской гастрокультуре и выражаемых гиперонимическими лексемами entremets (промежуточное блюдо, предлагаемое между основными подачами, иногда ассоциируемое с десертом) и relevés (блюда, приносимые на смену предшествующих, мы переводим его контекстуально – «первые блюда»). Во-вторых, становится очевидной ритуализация сервировки напитков во время торжественных обедов: вина провинции Бордо (Леовиль, Шато Лафит) подавались во время первой перемены блюд, им на смену приносили бургундские вина, которые рассматриваются как более изысканные. Данный пример позволяет сделать вывод о гастическом богатстве французской коммуникативной культуры.

2. Описание кулинарных и ритуальных традиций:
   1. Le père est parti au travail avec Martial, ils gagneront bien quelques sous, alors avec les cinq sous d’hier, ils achèteront du pain et je tremperai une soupe (Georges-Emmanuel Clancier Le pain noir). =

Отец пошел работать с Марциалем, они заработают несколько грошей, так что на вчерашние пять грошей они купят хлеба, и я приготовлю поесть (Жорж-Эмманюэль Клансье «Черный хлеб»).

В словосочетании tremper une soupe (буквально, «замочить суп») прослеживается этимология глюттонима soupe, заимствованное русским языком: до XIII веке soupe означал кусок хлеба, на который наливали небольшое количество бульона, молока или просто воды, чтобы немного его размочить (хлеб выпекался не каждый день, был довольно тяжелой пищей из-за грубого помола и невысокого качества зерна, быстро засыхал). К XIV веку кулинарные традиции изменились и основной объем супа стала занимать жидкость, хлеб же крошили для загущения блюда и для достижения сытости. Создавая биографическое описание быта семьи бедняков, своих предков из провинции Аквитань в начале XX века, и желая продемонстрировать традиции прошлого, автор прибегает к непривычной для современного читателя лексической коллокации, которая, к сожалению, при переводе теряется.

1. Ils s’approchèrent. La caisse contenait de minuscules figurines de porcelaine : poupons, sabots, animaux, cœurs, trèfles à quatre feuilles et étoiles. <…>

– Avant notre installation, le propriétaire spécialisait l’usine dans la fabrication de ces babioles ; les pâtissiers les lui achetaient pour les glisser dans les brioches, le jour des Rois (Georges-Emmanuel Clancier Le pain noir). =

Они подошли. В ящике лежали крошечные фарфоровые фигурки: куклы, сабо, животные, сердечки, четырехлистный клевер и звезды. <…>

– До того, как мы переехали, хозяин специализировался на изготовлении этих безделушек; кондитеры покупали их у него, чтобы запекать в булочки на День трех волхвов (Жорж-Эмманюэль Клансье «Черный хлеб»).

Французская традиция вкладывать боб-сюрприз в пирог, который готовится на праздник Богоявления (Épiphanie), начиная с первого воскресенья января, в память о поклонении волхвов младенцу Иисусу, в данном отрывке модифицируется до регионального варианта, характерного для Лиможа середины XX века – города, прославившегося благодаря производству фарфора: пирог назван булочкой (brioche, а не galette), боб уступил место мелким фарфоровым безделушкам, отражающим обновленный предметно-бытовой уклад французов (привычные еще сабо соседствуют с заимствованным из англосаксонской традиции четырехлистным клевером).

1. Отдельного внимания заслуживает рассмотрение ритуального застолья. Для этого рассмотрим описание праздничного застолья XIX века в среде парижских рабочих – обед, устраиваемый в честь именин Жервезы, главной героини романа Эмиля Золя «Западня» (Émile Zola L’Assommoir).

На этапе обсуждения меню персонажами романа рассматривались разные предложения. Среди отвергнутых блюд оказались рыба, так как в ней мало съедобного и много костей («ça ne tenait pas à l’estomac, et c’était plein d’arêtes») и кролик, потому что он набил всем оскомину («tout le monde en avait par-dessus la tête»). Главным блюдом был выбран жареный гусь (une oie grasse rôtie). По словам героев романа, птица была настолько хороша, что ее хотелось съесть еще не ощипанной, и кожа ее была тонкой и белой, как у настоящей блондинки («…on l’aurait mangée comme ça, disait-elle, tant la peau était fine et blanche, une peau de blonde…»). В романе упоминается еще детали, утверждающие статус «короля стола» и заключающиеся в нюансах приготовления гусятины, – большое количество угля для обжарки и солидное количество истопившегося из птицы жира.

Среди остальных блюд имеются такие как горошек с салом (des petits pois au lard), суп с лапшой (un soupe au vermicelle), свиная грудинка с картошкой (un cochon aux pommes de terre), телятина (du veau) и различные соусы.  При этом, овощное блюдо, представляющее собой незамысловатый горошек, также подается с жиром и считается несерьезной дамской закуской. Отметим, что блюда, не отличающиеся жирностью и сочностью не вызывают особый интерес и не котируются в качестве блюд для особого случая. Некоторые мясные блюда начали готовить за день до торжества, причину этого автор поясняет тем, что такие кушанья вкуснее, когда их подают разогретыми, среди таких блюд названы мясной бульон, телятина (la blanquette de veau) и свинина (l‘épinée de cochon). Предположительно, ко времени подачи на стол мясо успеет пропитаться своим же жиром с пряностями и стать сочным, а это важно, так как, в понимании парижских прачек и кровельщиков, чем праздничнее еда, тем она жирнее. Оговаривается важный нюанс, касающийся приготовления соуса к телятине (la sauce de la blanquette): он непременно должен быть приготовлен перед подачей на стол. В качестве десерта был подан торт (un gâteau), имеющий вид храма с разнообразными вычурными украшениями.

3. Привычки питания и производства продуктов:

Julie Lartigues avait un curieux caractère : « un instant tout vinaigre, disait son père, l’instant d’après tout miel » (Georges-Emmanuel Clancier Le pain noir). =

Характер Жюли Лартиг был весьма своеобразным, ее отец говорил про нее: она – то уксус, то мед (Жорж-Эмманюэль Клансье «Черный хлеб»).

Спецификация пищевой промышленности Франции заключается, во многом, в виноделии – производстве вина и виноматериалов, и пчеловодстве.  Именно поэтому, метафорически характеризуя противоречивый характер своей дочери, отец неосознанно запускает процесс концептуализации привычных ему сенсорно чувственных физиологических оснований, полученных в процессе восприятия и осознания алиментарных привычек. Тем самым, через его речь реализуются этнолингвокультурные представления об оппозиции вкусов «кислый – сладкий» и транслируются контуры гастических пресуппозиций. При переводе на русский язык, глюттоним уксус в данном контексте воспринимаются как инородный, поскольку непривычен как гастический элемент русскоязычной концептосферы.

Таким образом, подводя итог, отметим, что современные философы, социологи, этнопсихолингвисты, филологи и специалисты в области речевого воздействия осмысливают гастрономическую культуру как явление полифункциональное, она выполняет множество жизненно важных функций и позволяет удовлетворять основную потребность человека – питание. Растет актуальность глюттонического дискурса, который только за последнее десятилетие реанимировал многие национальные пищевые практики, способствовал появлению новых литературных жанров (кулинарная проза, фуд-блоги). Данный вид дискурса важен как для мировой культуры в целом, так и для национально обусловленной реализации лингвокультуры, поскольку отображает нравы и менталитет определенного этноса.

Для глубокого изучения и понимания особенностей гастрономического дискурса его следует рассматривать с точки зрения употребления в «живом языке», например, в художественной литературе. Мы убеждены, что гастика как невербальная составляющая этноспецифической коммуникации максимально выпукло проявляется за счет миметической функции художественной литературы. В данной статье была предпринята первая попытка проанализировать объективацию гастического компонента в ряде произведений французских авторов XIX–XX веков.

Литература

1. Викулова Л.Г., Ермоленко Г.А., Жукоцкая А.В. [и др.]. Язык, культура, социум: essentia et existentia. М.: Книгодел, 2023. 152 с.
2. Викулова Л.Г., Рянская Э.М. Гастрономический дискурс: французские лингвокультуремы в диахроническом аспекте // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2024. № 1 (882). С. 17–23.
3. Герасимова С.А., Дудорова Н.И. Роль французской гастрономии в культуре Франции // Филологический аспект. 2017. № (23). С. 19–23.
4. Июльская В.М. Сравнительно-сопоставительные характеристики лексики глюттонического дискурса во французском и русском языках (на примере ресторанов) // Terra Linguae: сб. науч. ст. Вып. 8. Казань: Издательство Казанского университета, 2020. С. 100–104.
5. Ковпик С. И.Элементы этнолингвистических и лингвокультурных знаний русских писателей ХІХ века о русском застолье // Актуальні проблеми філології і методики викладання мов: Збірник наукових праць. Випуск 11. Кривий Ріг: КПІ ДВНЗ «КНУ», 2015. С. 70–76.
6. Ковпік С.І. Поетика густативів (на матеріалі сучасної української прози): монографія. Київ : НВП Інтерсервіс, 2018. 150 с.
7. Кручинкина Н.Д. Французская гастрономическая этнокультура в отражении современной французской литературы // Основные проблемы современного языкознания : Сборник статей XII международной научно-практической конференции, Астрахань, 29 февраля 2020 года / Составитель Б.Н. Бисенгалиева. Астрахань: Астраханский государственный университет, 2020. С. 58–61.
8. Курбатова Л.В. Метафизика еды // Технологос. 2013. № 7. С. 91–98.
9. Медведева Т.В. Феномен «гастика» в межкультурной коммуникации // Языки и литература в поликультурном пространстве. 2017. № 3. С. 36–39.
10. Михайлова С.В. Фемининная идентичность и способы ее объективации в художественном дискурсе XVII века : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.02.19 «Теория языка». М. 2012. 24 с.
11. Михайлова С.В. Гастрономические традиции в средневековой Франции // Традиционная культура в современном мире. История еды и традиции питания народов мира : материалы IV Международного научно-практического симпозиума, Москва, 15–17 ноября 2018 года. М.: Центр по изучению взаимодействия культур, 2019. С. 277–284.
12. Молчанова Г.Г. Традиции гастики как отражение национальной и региональной идентичности // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 2. 2013. С. 20–26.
13. Мыскин С.В. Феномен Человека Говорящего как квинтэссенция общения и обобщения // Язык и личность в полидисциплинарной перспективе : Материалы международной научно-практической конференции, Москва, 16–17 декабря 2022 года. М.: Агентство социально-гуманитарных технологий, 2022. С. 15–20.
14. Овчарова К.В. Ритуальность в дискурсе: многообразие проявлений // Особенности исследования и конструирования актуальных типов дискурса и их категорий. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2016.  С. 213–251.
15. Олянич А.В. Лингвосемиотика французской гастрономии. Волгоград: ДИСКУРС-ПИ, 2015. 180 с.
16. Павловская А.В. Съедобная история моей семьи. М.: СЛОВО / SLOVO, 2013. 560 с.
17. Петрова М.Ю., Громова Е.Н. Гастрономический дискурс как основная сфера употребления гастрономической лексики // Вопросы филологического анализа текста : сборник научных статей VIII Международной научно-практической конференции, посвященная 65-летию факультета иностранных языков Чувашского государственного педагогического университета им. И.Я. Яковлева, Чебоксары, 14 апреля 2016 года / Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева. Чебоксары: Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева, 2016. С. 104–108.
18. Федорова К.М., Руфова Е.С. Глюттонический дискурс как объект лингвистического исследования // Наука, образование и культура. Иваново: Олимп, 2016. № 9. С. 45–48.
19. Ундрицова М.В. Глюттонический дискурс: лингвокультурологические и переводческие аспекты (на материале русского, английского, французского и греческого языков) : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание». М. 2015. 22 с.

References

1. Vikulova L.G., Ermolenko G.A., Zhukockaya A.V. [i dr.] (2023) Yazyk, kul’tura, socium: essentia et existentia. M.: Knigodel, 152 р.
2. Vikulova L.G., Ryanskaya E.M. (2024) Gastronomicheskij diskurs: francuzskie lingvokul’turemy v diahronicheskom aspekte // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Gumanitarnye nauki. № 1 (882). Р. 17–23.
3. Gerasimova S.A., Dudorova N.I. (2017) Rol’ francuzskoj gastronomii v kul’ture Francii // Filologicheskij aspekt. № (23). Р. 19–23.
4. Iyul’skaya V.M. (2020) Sravnitel’no-sopostavitel’nye harakteristiki leksiki glyuttonicheskogo diskursa vo francuzskom i russkom yazykah (na primere restoranov) // Terra Linguae: sb. nauch. st. Vyp. 8. Kazan’: Izdatel’stvo Kazanskogo universiteta. Р. 100–104.
5. Kovpik S. I. (2015). Elementy etnolingvisticheskih i lingvokul’turnyh znanij russkih pisatelej HІH veka o russkom zastol’e // Aktual’nі problemi fіlologії і metodiki vikladannya mov: Zbіrnik naukovih prac’. Vipusk 11. Krivij Rіg: KPІ DVNZ «KNU». Р. 70–76.
6. Kovpіk S.І. (2018) Poetika gustativіv (na materіalі suchasnoї ukraїns’koї prozi): monografі Kiїv : NVP Іnterservіs. 150 р.
7. Kruchinkina N.D. (2020) Francuzskaya gastronomicheskaya etnokul’tura v otrazhenii sovremennoj francuzskoj literatury // Osnovnye problemy sovremennogo yazykoznaniya : Sbornik statej XII mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, Astrahan’, 29 fevralya 2020 goda / Sostavitel’ B.N. Bisengalieva. Astrahan’: Astrahanskij gosudarstvennyj universitet. Р. 58–61.
8. Kurbatova L.V. (2013) Metafizika edy // Tekhnologos. № 7. Р. 91–98.
9. Medvedeva T.V. (2017) Fenomen «gastika» v mezhkul’turnoj kommunikacii // Yazyki i literatura v polikul’turnom prostranstve. № 3. Р. 36–39.
10. Mikhaylova S.V. (2012) Femininnaya identichnost’ i sposoby ee ob»ektivacii v hudozhestvennom diskurse XVII veka : avtoref. dis. … kand. filol. nauk : 10.02.19 «Teoriya yazyka». M. 24 s.
11. Mikhaylova S.V. (2019) Gastronomicheskie tradicii v srednevekovoj Francii // Tradicionnaya kul’tura v sovremennom mire. Istoriya edy i tradicii pitaniya narodov mira : materialy IV Mezhdunarodnogo nauchno-prakticheskogo simpoziuma, Moskva, 15–17 noyabrya 2018 goda. M.: Centr po izucheniyu vzaimodejstviya kul’tur. Р. 277–284.
12. Molchanova G.G. (2013) Tradicii gastiki kak otrazhenie nacional’noj i regional’noj identichnosti // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 19. Lingvistika i mezhkul’turnaya kommunikaciya. № 2. Р. 20–26.
13. Myskin S.V. (2022) Fenomen Cheloveka Govoryashchego kak kvintessenciya obshcheniya i obobshcheniya // Yazyk i lichnost’ v polidisciplinarnoj perspektive : Materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, Moskva, 16–17 dekabrya 2022 goda. : Agentstvo social’no-gumanitarnyh tekhnologij. Р. 15–20.
14. Ovcharova K.V. (2016) Ritual’nost’ v diskurse: mnogoobrazie proyavlenij // Osobennosti issledovaniya i konstruirovaniya aktual’nyh tipov diskursa i ih kategorij. Krasnodar: Kubanskij gosudarstvennyj universitet.  Р. 213–251.
15. Olyanich A.V. (2015) Lingvosemiotika francuzskoj gastronomii. Volgograd: DISKURS-PI. 180 р.
16. Pavlovskaya A.V. (2013) S»edobnaya istoriya moej sem’i. : SLOVO / SLOVO. 560 р.
17. Petrova M.Yu., Gromova E.N. (2016) Gastronomicheskij diskurs kak osnovnaya sfera upotrebleniya gastronomicheskoj leksiki // Voprosy filologicheskogo analiza teksta : sbornik nauchnyh statej VIII Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, posvyashchennaya 65-letiyu fakul’teta inostrannyh yazykov Chuvashskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. I.Ya. Yakovleva, Cheboksary, 14 aprelya 2016 goda / Chuvashskij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet im. I. Ya. Yakovleva. Cheboksary: Chuvashskij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet im. I.Ya. Yakovleva. Р. 104–108.
18. Fedorova K.M., Rufova E.S. (2016) Glyuttonicheskij diskurs kak ob»ekt lingvisticheskogo issledovaniya // Nauka, obrazovanie i kul’tura. Ivanovo: Olimp. № 9. Р. 45–48.
19. Undricova M.V. (2015) Glyuttonicheskij diskurs: lingvokul’turologicheskie i perevodcheskie aspekty (na materiale russkogo, anglijskogo, francuzskogo i grecheskogo yazykov) : avtoref. dis. … kand. filol. nauk : 10.02.20 «Sravnitel’no-istoricheskoe, tipologicheskoe i sopostavitel’noe yazykoznanie». M.22 р.