ЦИФРОВАЯ ДИПЛОМАТИЯ В СОВРЕМЕННОМ КОММУНИКАТИВНОМ ОБЩЕСТВЕ

Малышева Е.В.¹, Афанасьева К.В.²

Малышева Е.В.

Тверской государственный университет
е-mail: ekkmal@bk.ru

Афанасьева К.В.

Тверской государственный университет
е-mail: kseniaafanaseva38@gmail.com

Современные технологии прочно вошли во все аспекты нашей жизни, в том числе и в области международных отношений. Цифровая дипломатия как продукт глобализации считается одним из основных направлений дипломатического общения в XXI веке. Для международных акторов возможности цифровой дипломатии являются главным инструментом продвижения своей политики и достижения целей на международной арене.

Понятие «публичная дипломатия» связано с необходимостью научной разработки и формулирования методологических основ государственной внешней политики в условиях усиления других акторов территориальной политики и перестройки иерархии в международных взаимодействиях. Поэтому следование логике развития подходов публичной дипломатии может помочь определить смысловое наполнение того, что сейчас принято называть цифровой дипломатией [3, с. 96-105.].

Цифровая дипломатия как государственный механизм воздействия на посетителей социальных сетей возникла в системе международных отношений приблизительно в 2009–2010 гг. Именно в это время государственные системы США, России, Франции, Германии, Китая и Ирана, приступили к созданию официальных аккаунтов на платформах Facebook, Twitter, YouTube (Facebook, Twitter – данные социальные сети запрещены на территории РФ) и других социальных сетях, а мировые медийные организации, в том числе Voice of America, Russia Today и PressTV, запустили первые электронные каналы вещания в социальных сетях. Социальные сети и новые цифровые технологии привлекают большое внимание. Альянс поддерживает страницу Facebook и Twitter (запрещены на территории РФ), канал YouTube, Google, Flickr и RSS, где публикует пресс-релизы, новости, фотографии, видео и другой мультимедийный контент. НАТО также предлагает цифровое приложение для iPad. Кроме того, высокопоставленные должностные лица НАТО, таких как генеральный секретарь НАТО и помощники, имеют свои собственные сайты в социальных сетях, чтобы оставаться на связи с целевой аудиторией [12; 4, c. 27-44.].

В настоящее время действия правительства находятся под постоянным контролем общественности. Социальные сети сами по себе являются инструментом дипломатических действий. Они стремятся способствовать диалогу с отечественной и международной аудиторией. Поэтому современные дипломаты неизбежно вынуждены пользоваться социальными сетями. Это означает, что они доступны и открыты для публичной критики через цифровые платформы. Обмен социальными сетями с официальными партнёрами по диалогу и соответствующей общественностью создаёт разветвлённую сеть связей с известными и неизвестными акторами, наблюдателями и участниками, сильными и бессильными. В то же время этот обмен должен адаптироваться к языковому и формальному характеру новых медиа.

На сегодняшний день цифровая дипломатия как понятие имеет ряд специфических характеристик, которые формируются следующими тенденциями:

– использование Твиттера (запрещен на территории РФ) как наиболее эффективного и гибкого средства коммуникации с сообществом (отсюда такие определения, как «Твиттердипломатия» и «Твиттердипломатия»);

– рассмотрение участников международных отношений не только посредством призмы традиционных достопримечательностей и глобальных типов политиков, но с точки зрения концептуального ядра массовых коммуникаций они являются современными, в соответствии с которыми субъекты политических процессов следует рассматривать в качестве сторон глобальных взаимодействи

– ориентация на использование ресурсов и других возможностей социальных сетей в контексте одобрения полномочий политических позиций с одной стороны, и потери репутации параметров противников с другой стороны, путём укрепления эффективности политических последствий;

– планирование и исполнение, в зависимости от конкретной ситуации, искусственно созданных провокаций и мероприятий, которые находят отражение в соответствующих сообщениях и отчётах с целью представления каких-либо скрытых и неявных аспектов жизненной политики, относящихся к политически соперничающим странам и партиям;

– обновление сомнительных аспектов существующей системы международных отношений и акцентирование внимания общественности на противоречивых политических темах и вопросах, обсуждение которых может вызвать проблемы, конфликтные и дестабилизирующие действия, ведущие к переоценке существующих моделей и переориентации с точки зрения нормативно-ценностных отношений;

– содействие утверждению неоднородности внешнеполитических стратегий для глобальных политических тем и уход за осуществлением запуска глобальных проектов, из-за чего возникают такие тенденции как:  деформация системы международных отношений, модификация традиционных каналов и типов связи, атомизация основных компонентов высокой глобальной архитектуры глобальных политических процессов, укрепление независимости отдельных организаций и стран, что в итоге ставит под сомнение планирование общего развития, уменьшает прогнозы политических агентов и аналитических центров [1, с. 269].

Сегодня любое событие, любое общение, любой процесс, любая инициатива, проверяется на соответствие одному из ключевых критериев, представленных сегодня и служащих основой для анализа — обеспечению цифровой трансформации. Политические вопросы, конечно, не исключение — дискуссия на тему для приведения процесса принятия политических решений в русло для нового технологического уклада и выявления конкурентных преимуществ новых информационных технологий проводится экспертами на различных носителях и платформах [9, с. 279-282; 5, с. 272; 6, с. 51-55; 8, с. 124-139; 7, с. 596-598; 14, с. 152-158 и др.]. В то же время, в источниках трудно найти определённый комплексный подход относительно формулировки концептуальных положений о цифровизации социальной и политической реальности; многие проекты с очень специфическими профилями также не выдерживают критики со стороны.

В качестве основных условий формирования цифровой дипломатии на современном этапе можно отметить следующее:

– cохранение привлекательности с точки зрения политического имиджа государства внутри страны и за рубежом;

– успешное формулирование политических позиций ключевыми политиками;

– обеспечение доверия к своим внешнеполитическим проектам;

– работа с проверенными данными и достоверной информацией, что демонстрирует готовность строить открытые доверительные отношения.

Таким образом, невозможно представить жизнь в современном обществе без социальных сетей — это структура, основанная на контактах личностей друг с другом, обмене различной информацией и обсуждении насущных проблем. Для современного человека использование социальной сети достаточно привычное явление, а для дипломатов это не форма общения с тысячами незнакомых людей, а понимание того, что происходит в стране их проживания, как граждане реагируют на решения и действия своего госдепартамента, цифровое пространство, которое можно использовать как средство воздействия на общественное мнение, создание положительного имиджа своей страны за рубежом.

Растущая популярность цифровой дипломатии говорит о том, что эта стратегия имеет ряд серьёзных преимуществ. Одним из наиболее привлекательных аспектов цифровой дипломатии является её близость к общественности. Географическое расстояние между министерствами и посольствами имеет меньшее значение, чем когда-либо, и страны уже давно обращаются к иностранной аудитории, преследуя конкретные политические или экономические цели. Социальные сети позволяют дипломатам наблюдать за событиями, собирать информацию и т. д.

Одним из очевидных преимуществ цифровой дипломатии является её способность быстро и эффективно общаться. Цифровые технологии чрезвычайно полезны для сбора и обработки информации о дипломатической деятельности, а также для быстрой связи в чрезвычайных ситуациях. Они позволяют правительствам анализировать возможные последствия определенных событий в разных странах мира и влияние этих событий на их страны.

Ещё одним важным преимуществом цифровой дипломатии является её низкая стоимость. Стоимость использования новых технологий быстро снижается благодаря постоянному развитию технологий. Кроме того, цифровая дипломатия не всегда требует финансовых вложений. Напротив, принцип цифровой связи часто направлен на снижение затрат.

Однако, несмотря на множество преимуществ этой новой технологии, она имеет ряд существенных недостатков, в том числе утечку информации, хакерские атаки и анонимность пользователей. Самый известный пример утечки информации — американский скандал, известный как WikiLeaks. Когда WikiLeaks обнародовал личные внешнеполитические досье, разосланные в посольства и госдепартаменты США, мир получил доступ к откровенным заявлениям дипломатов США о других мировых лидерах и их странах. После этого инцидента многие дипломаты узнали о способности утечки внешнеполитической информации в Интернет, и люди начали сомневаться в самой идее цифровой дипломатии.

Хакерские атаки — это угроза, которая существует с момента изобретения Интернета. Справедливо, что это считается угрозой номер один для цифровой дипломатии, поскольку многие главы государств, правительств и дипломаты по всему миру стали жертвами этого, часто подвергая риску свою карьеру. Дипломатические противники, в том числе государственные и негосударственные организации, пытаются взломать правительственные системы для получения информации для конкретных целей. Когда личная информация обнародуется, это может оказать существенное влияние на глобальную среду, поскольку может быть нанесен ущерб репутации стран и их лидеров.

Ещё одна проблема цифровой дипломатии – это культура анонимности. Культура анонимности может привести к сложным кризисам из-за публикации противоречивой или преднамеренно вводящей в заблуждение информации. Широко распространённая дезинформация в Интернете может помешать лидерам реагировать на будущие кризисы. Любой может выдать себя за другого и причинить вред, а инструменты социальных сетей не всегда могут отличить поддельные/дезинформационные учётные записи от реальных.

Тем не менее, преимущества цифровой дипломатии перевешивают её недостатки. Цифровая дипломатия и интернет-активизм в целом могут существенно помочь в позиционировании внешней политики государства перед внутренней и внешней аудиторией. Поэтому цифровая дипломатия, как продукт «мягкой силы» XXI века, должна сочетаться с «умной силой», то есть максимизацией преимуществ современных и открытых технологий, расширение возможностей политики защиты от различных цифровых угроз.

Однако то, с чем мир столкнулся весной 2020 года, удивило большинство экспертов и политиков. Пандемия COVID-19 придала новый импульс и направление трансформационным процессам. Особенность коронавирусного кризиса в том, что он затрагивает все без исключения сферы жизни человека — экономические отношения, политические взаимодействия, культурно-информационные сферы и повседневную деятельность.

Коронавирусная инфекция негативно повлияла на международные отношения. Закрытые границы, отменённые международные форумы, отложенные на неопределённый срок визиты и переговоры — это лишь некоторые из серьёзных моментов, на которые повлияла коронавирусная инфекция.

Политическое пространство стремительно адаптируется к вызовам пандемии. В информационном пространстве текущая ситуация только усиливает уже существующие вызовы. Если раньше фейковые новости могли угрожать стабильности политической системы, то в 2020–2021 гг. фейковые новости не только снижают уровень доверия к власти, но и несут потенциальный риск для здоровья граждан. Создаётся впечатление, что этот вызов не является продуктом чьей-то злой воли, а вытекает из логики самой структуры информационного пространства. В результате правительства столкнулись со сложной задачей ограничения распространения дезинформации без внесения значительных системных изменений.

До сих пор работа большинства дипломатических миссий сводилась к отслеживанию информации о распространении вируса и содействию в возвращении в родные страны застрявших за границей граждан. Дипломаты должны научиться использовать технологическое преимущество своей страны для достижения политических и экономических целей. Информационные технологии давно стали частью современной дипломатии. С окончанием пандемии коронавируса эти атрибуты будут играть центральную роль в работе дипломата. Дипломатические протоколы становятся значительно более гибкими, и цифровая эпоха внесла сюда свои коррективы. Главы государств, участвуя в международных форумах, проходящих онлайн, подписывают документы «за границей», что необычно для протокола, но изменение получило широкое распространение на практике, например, на саммите АТЭС в 2020 году. Хотя будущее дипломатии будет полно изменений, долг всех дипломатов по-прежнему заключается в защите и продвижении интересов своей страны. Но чтобы успешно справиться с этой задачей после нынешней пандемии, дипломатам придётся гораздо быстрее адаптироваться к изменяющимся реалиям [12; 13, с. 16; 4, с. 27-44 и др.].

Самый большой риск дипломатов при использовании социальных сетей заключается в том, что они могут переориентироваться на общественное мнение по вопросам внешней политики. Необходимость быстро и эффективно общаться с различными группами населения приводит к чрезмерно упрощенным объяснениям, не способным отразить истинную сложность текущих проблем. Это чрезмерное упрощение может повлиять на реальную политику: решения могут быть приняты только для того, чтобы сделать их более понятными, что приводит к сложным этическим вопросам. Кризисное управление, пожалуй, подвергается наибольшему риску, потому что именно здесь внешнеполитические меры оказывают самое непосредственное влияние на жизнь людей. Однако социальные сети наиболее сильно влияют на формирование и оформление внешней и внутренней политики, где опасность для доверия населения к лицам, принимающим решения, наиболее велика.

Например, в этом плане примечательна стратегия интернет-кампании Б. Обамы, которая началась с создания веб-сайта и персонализации опыта общения с кандидатом. Так, my.barackobama.com стал основным каналом информации о кандидате и предвыборной гонке в социальных сетях. Интернет-пользователи, поддерживающие Обаму, могли создавать группы на сайте, общаться, организовывать предвыборные мероприятия или узнавать о местах предвыборной кампании. Люди, которые пользовались данным ресурсом, могли выкладывать собственные видео, фото и другие материалы в поддержку будущего президента США. В результате кампания Обамы привлекла более 5 миллионов сторонников в 15 социальных сетях. В ноябре 2008 года число подписчиков страницы Обамы в Facebook (запрещен на территории РФ) увеличилось в четыре раза и достигло 2,5 миллионов. В Twitter (запрещен на территории РФ) у Обамы 115 000 подписчиков.

Таким образом, отметим, что цифровизация сегодня оказывает значительное влияние на дипломатию. С каждым годом роль социальных сетей как инструмента цифровой дипломатии, как площадки для публикации мнений сторон в международных отношениях будет значительно возрастать. Министерствам иностранных дел и международным организациям следует обратить внимание на социальные сети для успешной цифровой дипломатии. Это важно для того, чтобы иметь возможность удовлетворять национальные и глобальные потребности. Более того, по словам министра иностранных дел России С.В. Лаврова: «…сейчас никакая профессия невозможна без социальных сетей, а дипломатия тем более. Одной из миссий дипломатии является распространение информации, объясняющей, чем занимается та или иная страна» [10].

Литература

1. Заемский В.Ф. Цифровая дипломатия – дипломатия будущего / В.Ф. Заемский, О.Г. Карпович // Дипломатическая служба. – – № 3.  – С. 264-276.
2. Зиновьева Е.С. Цифровая дипломатия США: возможности и угрозы для международной безопасности / Е.С. Зиновьева // Индекс Безопасности. – – №1(104). – С. 213-229.
3. Карпович О.Г., Троянский Г.М. Особенности использования цифровой дипломатии иностранными внешнеполитическими ведомствами и международными организациями / О.Г. Карпович, Г.М. Троянский // Дипломатическая служба. – – № 4. – С. 96-105.
4. Кузнецов Н.М., Цветкова Н.А. Феномен дипломатии больших данных в мировой политики/ Н.М. Кузнецов, Н.А. Цветкова // Вестник РГГУ. Сер. Политология. История. Международные отношения. – – № 4. – С. 27-44.
5. Лебедева М.М. Публичная дипломатия: Теория и практика: Научное издание / М.М. Лебедева. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2017. – 272 с.
6. Малышева Е.В. Коммуникативные маркеры медийного дискурса Д. Трампа / Е.В. Малышева. Современный дискурс-анализ // Дискурс современных масс-медиа: мат. международ. научн.-практ. конф. – Белгород. – № 3(20). – – С. 51-55.
7. Малышева Е.В., Афанасьева К.В. Twitter-дипломатия как инструмент публичной политики / Е.В. Малышева, К.В. Афанасьева // Студенческая наука к юбилею вуза: cб. науч. тр. по мат. 50-ой науч.-практ. конф. студентов и молодых ученых: 15-17 марта 2022 г. – Тверь: Тверской ГСХА, 2022. – С. 596-598.
8. Малышева Е.В., Погребисская А.Л., Резникова Л.В. Медийная дискурсивная стилистика современного политика (на мат. выступлений представителей политических партий России) / Е.В. Малышева, А.Л. Погребисская, Л.В. Резникова // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. – – № 4. – С. 124-139.
9. Романов А.А., Малышева Е.В. Коммуникативные маркеры массмедийного дискурса в современном социуме (на мат. политических выступлений В. Жириновского) / А.А. Романов, Е.В. Малышева // Кросс-культурное пространство литературной и массовой коммуникации: генезис и развитие: мат. международ. науч. конф.: 27-29 сентября 2012 г., –Майкоп: Адыгейский гос. унт., 2012. – С. 279-282.
10. Рябиченко А. Цифровая дипломатия вчера и сегодня. [Электронный ресурс] / А. Рябиченко. URL:https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/digitaldiplomacy/tsifrovaya-diplomatiya-vchera-i-segodnya/ . Дата обращения: 20.05.2022.
11. Цветкова Н.А. Феномен цифровой дипломатии в международных отношениях и методология его изучения / Н. А. Цветкова // Вестник РГГУ. Сер.: Политология. История. Международные отношения. – – № 2. – С. 37-47.
12. Цветкова Н.А. Программы Web 2.0 в публичной дипломатии США / Н.А. Цветкова // США и Канада: Экономика, политика, культура. – –№ 3 (495). – С. 109-122.
13. Чумиков А.Н. Современные PR-технологии работ в интернете [Текст] / А.Н. Чумиков [и др.]. – Рязань: Объединённая редакция МЧС России, 2011. – С.16.
14. Romanov A., Malysheva E. Political language in internet communication / Malysheva, A. Romanov. Proceedings of the V International Academic Congress Fundamental and Applied Studies in EU and CIS Countries (United Kingdom, Cambridge, England, 14-16 October 2015). – Cambridge: Cambridge University Press. – Vol. II. – 2016. – P. 152-158.

References

1. Zaemskij V.F. Cifrovaja diplomatija – diplomatija budushhego / V.F. Zaemskij, O.G. Karpovich // Diplomaticheskaja sluzhba. – 2021. – № 3.  – S. 264-276.
2. Zinov’eva E.S. Cifrovaja diplomatija SShA: vozmozhnosti i ugrozy dlja mezhdunarodnoj bezopasnosti / E.S. Zinov’eva // Indeks Bezopasnosti. – 2013. – №1(104). – S. 213-229.
3. Karpovich O.G., Trojanskij G.M. Osobennosti ispol’zovanija cifrovoj diplomatii inostrannymi vneshnepoliticheskimi vedomstvami i mezhdunarodnymi organizacijami / O.G. Karpovich, G.M. Trojanskij // Diplomaticheskaja sluzhba. – 2020. – № 4. – S. 96-105.
4. Kuznecov N.M., Cvetkova N.A. Fenomen diplomatii bol’shih dannyh v mirovoj politiki/ N.M. Kuznecov, N.A. Cvetkova // Vestnik RGGU. Ser. Politologija. Istorija. Mezhdunarodnye otnoshenija. – 2020. – № 4. – S. 27-44.
5. Lebedeva M.M. Publichnaja diplomatija: Teorija i praktika: Nauchnoe izdanie / M.M. Lebedeva. – M.: Izdatel’stvo «Aspekt Press», 2017. – 272 s.
6. Malysheva E.V. Kommunikativnye markery medijnogo diskursa D. Trampa / E.V. Malysheva. Sovremennyj diskurs-analiz // Diskurs sovremennyh mass-media: mat. mezhdunarod. nauchn.-prakt. konf. – Belgorod. – № 3(20). – 2018. – S. 51-55.
7. Malysheva E.V., Afanas’eva K.V. Twitter-diplomatija kak instrument publichnoj politiki / E.V. Malysheva, K.V. Afanas’eva // Studencheskaja nauka k jubileju vuza: cb. nauch. tr. po mat. 50-oj nauch.-prakt. konf. studentov i molodyh uchenyh: 15-17 marta 2022 g. – Tver’: Tverskoj GSHA, 2022. – S. 596-598.
8. Malysheva E.V., Pogrebisskaja A.L., Reznikova L.V. Medijnaja diskursivnaja stilistika sovremennogo politika (na mat. vystuplenij predstavitelej politicheskih partij Rossii) / E.V. Malysheva, A.L. Pogrebisskaja, L.V. Reznikova // Mir lingvistiki i kommunikacii: jelektronnyj nauchnyj zhurnal. – 2019. – № 4. – S. 124-139.
9. Romanov A.A., Malysheva E.V. Kommunikativnye markery massmedijnogo diskursa v sovremennom sociume (na mat. politicheskih vystuplenij V. Zhirinovskogo) / A.A. Romanov, E.V. Malysheva // Kross-kul’turnoe prostranstvo literaturnoj i massovoj kommunikacii: genezis i razvitie: mat. mezhdunarod. nauch. konf.: 27-29 sentjabrja 2012 g., –Majkop: Adygejskij gos. unt., 2012. – S. 279-282.
10. Rjabichenko A. Cifrovaja diplomatija vchera i segodnja. [Jelektronnyj resurs] / A. Rjabichenko. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/digitaldiplomacy/tsifrovaya-diplomatiya-vchera-i-segodnya/. Data obrashhenija: 20.05.2022.
11. Cvetkova N.A. Fenomen cifrovoj diplomatii v mezhdunarodnyh otnoshenijah i metodologija ego izuchenija / N. A. Cvetkova // Vestnik RGGU. Ser.: Politologija. Istorija. Mezhdunarodnye otnoshenija. – 2020. – № 2. – S. 37-47.
12. Cvetkova N.A. Programmy Web 2.0 v publichnoj diplomatii SShA / N.A. Cvetkova // SShA i Kanada: Jekonomika, politika, kul’tura. – 2011. –№ 3 (495). – S. 109-122.
13. Chumikov A.N. Sovremennye PR-tehnologii rabot v internete [Tekst] / A.N. Chumikov [i dr.]. – Rjazan’: Ob#edinjonnaja redakcija MChS Rossii, 2011. – S.16.
14. Romanov A., Malysheva E. Political language in internet communication / E. Malysheva, A. Romanov. Proceedings of the V International Academic Congress Fundamental and Applied Studies in EU and CIS Countries (United Kingdom, Cambridge, England, 14-16 October 2015). – Cambridge: Cambridge University Press. – Vol. II. – 2016. – P. 152-158.