ПСИХОТЕРАПИЯ: РАЗГОВОР НА ОБЩЕМ ЯЗЫКЕ?

Аксенова Ю.А.

Московский городской педагогический университет
Москва, Россия
е-mail: uaxenova@yndex.ru

Существуют направления психотерапии, ориентированные как на речевую, так и на неречевую деятельность. Однако любой психотерапевтический процесс основывается на речевом общении [2].

Более того, любая школа психотерапии пользуется собственным языком для описания методов, методик, для интерпретации информации, полученной в ходе работы от клиента, а также для общения с ним [5; 6]. Это происходит даже в том случае, когда представители школы стараются ориентироваться на клиента, говорить с ним «на его языке», то есть с учётом близких ему понятий и образов (как это делает клиентоцентрированная психотерапия), а также на языке его тела (подход телесноориентированной психотерапии).

Осознанно или неосознанно клиент усваивает язык и сам строй мышления той школы, к которой обратился за помощью, её понятийный аппарат. Таким образом, меняются его собственное мышление, его способы восприятия окружающих людей и самого себя. Хорошо это или плохо, и можно ли этого избежать? Рассмотрим специфику речевого воздействия в различных направлениях психотерапии и влияние языка психотерапии на самосознание.

Психотерапия применительно к психически здоровому человеку (а именно о таком варианте психотерапии пойдёт речь в настоящей статье) обязательно предполагает диалог, взаимодействие на равных. Вылечится, решит свои проблемы только тот, кто активно стремится к их решению, кто готов принять на себя свою долю ответственности за результаты совместной работы [3; 4].

Между тем, сказанное не отменяет того факта, что терапевт оказывает воздействие на своего клиента. Воздействие может осознаваться клиентом или происходить помимо его сознания. Терапевт может оказывать воздействие намеренно или помимо собственного желания. Но это обязательно происходит. И огромную роль в этом процессе играет речь.

ФУНКЦИИ РЕЧИ В ПСИХОТЕРАПИИ

Прежде всего, речевое общение обеспечивает саму организацию психотерапевтического процесса [1].

Любая работа с клиентом начинается с договорённости о встрече, начало встречи обязательно предполагает взаимные приветствия, определение запроса клиента, заключение устного или письменного контракта, которым определяются, помимо стоимости, порядок встреч, их продолжительность, обязательства сторон и отношение к результату. В отечественной психотерапии контракт значительно реже заключают в письменной форме, нежели в западной традиции. Но есть вещи куда важнее формальной договорённости.

Начиная работать с клиентом, психолог обязан предупредить о целом ряде правил, которые будет неукоснительно соблюдать в процессе психотерапии.

Во-первых, не принимается «заказ» на манипуляцию третьим лицом (человеком, не присутствующим на сеансе). То есть исключаются запросы типа: «Хочу, чтобы он…(полюбил меня, отцепился от меня, стал мыть посуду, прекратил меня вышучивать и т.п.)». Человеку, обратившемуся к помощи психотерапевта, придётся менять собственное поведение, отношение к людям и обстоятельствам, представления о себе. Это может привести или не привести к переменам в отношении к нему конкретных людей из его окружения, в их поведении по отношению к клиенту. Качество его жизни должно претерпеть положительные изменения независимо от перемен в его ближайшем окружении. В ряде случаев ему самому придётся стать источником перемен, приняв трудные и серьёзные решения. Например, решить, готов ли он и дальше сохранять отношения с дорогим ему человеком, которого, что называется, «не переделать». Если нет, то задача психотерапевта – помочь клиенту понять, как он будет жить после расставания. Если да, то как принять близкого человека таким какой он есть, «не переделанным».

Заметим, что уже сама трансляция клиенту первого же правила психотерапевтического взаимодействия несёт в себе мощный элемент воздействия. Ведь через простую просьбу переформулировать запрос с «Хочу, чтобы он…» на «Хочу, чтобы я…(действовал, чувствовал, реагировал определённым образом, по-новому)» мы внедряем в сознание клиента идею ответственности – прежде всего, за собственные состояния и качество собственной жизни.

Следующее правило, которого психолог обязан придерживаться и которое следует довести до сведения клиента, таково: психотерапевт не проводит заочной диагностики третьих лиц. Транслируя это правило, мы снова исподволь напоминаем клиенту о его ответственности за собственную жизнь и отношения с окружающими. Вербальные маркеры переключения фокуса работы с другого человека (третьего лица) на самого клиента таковы: вместо «скажите, почему он так себя ведёт?» – будет «как мне реагировать и вести себя в этой ситуации?».

Ещё один принцип работы психотерапевта, который он озвучивает для клиента в начале их взаимодействия: не давать рекомендаций и не требовать их выполнения. Очевидно, что этот принцип имеет прямое отношение к подбору методов вербального воздействия в процессе психотерапии. «Вам следует поступить так-то, делать то-то, иначе вы не справитесь с поставленной проблемой» – фраза из арсенала врача или учителя, но не психолога. Её можно услышать только в крайне директивных вариантах психотерапии. В большинстве ныне практикующих психотерапию в России школ принято выстраивать отношения терапевт-клиент как равноправные, партнёрские. В части профессиональных советов и рекомендаций клиент может услышать предложение попробовать действовать тем или иным образом, подумать над предлагаемыми терапевтом вариантами решения. Речевые маркеры такого подхода: «А вы не пробовали поступать…?»; «В подобных случаях часто помогает…»; «Как полагаете, если бы вы сделали…, это могло бы помочь?», примеры из собственной жизни или практики и т.п. Тем самым клиенту транслируется уважение к его способности делать оптимальный выбор, принимать оптимальные для него решения. Отношение авторитетного лица, каким является психотерапевт, постепенно неосознанно усвоится и превратится в самоотношение; человек учится уважать самого себя, доверять себе.

Вернёмся к обсуждению функций речи в психотерапии. Следующая из них после организации психотерапевтического процесса: фокусировка проблемы.

Известно, что человеку самому не всегда удаётся точно определить предмет собственных жалоб. Формулировка по принципу: «мне бы воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде» – далеко не редкость на начальном этапе психотерапии. Мы уже упоминали ранее методы переориентирования клиента от претензий и требований к другим на пожелания к себе. Это составная часть фокусировки проблемы.

На этом этапе необходимо услышать жалобы клиента на те ситуации, сферы жизни, состояния, которые доставляют ему дискомфорт, страдания. Нужно помочь клиенту вычленить из потока жалоб ту, с которой он хотел бы и готов начать работу прямо сейчас, получить от него описание желаемых изменений, обсудить препятствия, которые он встречает на пути к этим изменениям. Фокусировка проблемы в разных школах психотерапии может быть «урезана» до минимума (например, при телесноориентированном подходе). А может быть развёрнута практически на весь период работы с клиентом, возведена в основной метод работы (в рациональной психотерапии, в некоторых вариантах экзистенциально-гуманистической психотерапии). Но она в любом случае необходима, т.к. на её основе проводится контроль динамики изменений происходящих в процессе работы.

В этом заключается ещё одна функция речи в психотерапии: контроль динамики субъективных изменений.

Объективные перемены мы можем наблюдать в поведении человека, его манере говорить, держаться, в его осанке, походке, жестах и мимике, стиле одежды. Но важна также рефлексия происходящих перемен. Если в самом начале мы помогли клиенту осознать и сформулировать задачу, которую он хотел бы решить, то в процессе работы и в конце её ему не менее важно осознать что изменения уже произошли и даже закрепились, важно, чтобы он оценил их степень, их направленность, их желательность.

Здесь подчеркнём, что любое самоосознавание, любая рефлексия основаны на речи. Они всегда предполагают проговаривание (вслух, про себя, в письменной форме, например, в личном дневнике).

Возникает вопрос: где же тут речевое воздействие психотерапевта? Мы ведь настраиваемся услышать самого клиента! Между тем, воздействие заключается в самих вопросах, которые задаёт специалист, чтобы фасилитировать процесс рефлексии. Именно вопрос побуждает клиента помыслить в заданном терапевтом направлении, прислушаться к собственным ощущениям, эмоциям. «Что вы теперь чувствуете, когда попадаете в такую ситуацию?»; «Ситуация повторилась, и как вы теперь поступили? Что вы ответили?»; «И как вам этот новый способ поведения/реагирования? Удобно ли вам, комфортно ли так действовать/реагировать? Довольны ли вы собой?»; «Что произошло вслед за этим (применением новой формы поведения)? И как вам такой результат? Стремились ли вы именно к такому результату? Удалось ли задуманное?». Вот лишь небольшой перечень примеров такой формулировки вопроса, которая побуждает клиента к рефлексии текущего состояния в ранее очерченной зоне дискомфорта, побуждающая обратить внимание на динамику изменений и оценить достигнутые результаты.

В конечном итоге речевая фиксация результата психотерапии позволяет принять совместное решение о продолжении или прекращении терапии.

Естественно, психотерапевтический процесс не ограничен рациональным обсуждением задач работы и алгоритмов их решения. Огромный пласт психотерапии – это работа с эмоциями и чувствами клиента. Отсюда такая функция речи в психотерапии как высвобождение и сознавание подавляемых эмоций, чувств через их вербализацию, то есть проговаривание.

Здесь мы опять обнаруживаем, что без речевой поддержки со стороны психотерапевта большинству клиентов не только трудно справиться с задачей осознания эмоций – эта задача самостоятельно попросту не будет поставлена клиентом.

Не всегда работает прямой вопрос: «Что вы чувствуете?»; «Какие эмоции вы испытываете?». Большинство современных взрослых не обучены распознаванию и дифференцированию своих эмоциональных переживаний. Даже сам вопрос о чувствах порой ставит их в тупик. Часто встречаются ответы, не соответствующие смыслу вопроса. Например: «Чувствую, что ко мне плохо относятся»; «Чувствую, что надо сделать усилие». «Чувствую» здесь употребляется в значении: «предполагаю, понимаю», то есть имеет отношение к интеллектуальной деятельности, а не к эмоциональной жизни человека. В ряде случаев смысл вопроса об эмоциях ясен клиенту, но он не в состоянии дать достаточно развёрнутый ответ. Сообщает, что нечто «нравится» ему либо «не нравится», «комфортно» либо «не комфортно». Есть вариант градации силы переживания: «совсем не нравится».

В такой ситуации только подсказка терапевта, своевременное разъяснение помогают клиенту понять что же на самом деле ему требуется. Например, для уточнения ответа типа «не нравится» задаётся вопрос, содержащий альтернативные варианты ответов: «То есть вы злитесь или напуганы, или у вас это вызвало отвращение?». Если клиент заявляет: «Не знаю, что чувствую», можно предложить парадоксальный, заведомо неверный ответ. Например: «Когда вас обругали вы, вероятно, очень обрадовались?». Юмор помогает снять напряжение, а очевидная нелепость в названии эмоционального переживания подталкивает к поиску точного ответа.

При жёсткой блокировке на осознание эмоций психотерапевт временно переключает внимание клиента на телесные ощущения, которые легче поддаются осознанию, при том, что являются прямым эквивалентом эмоциональных переживаний. Получить описание переживаний типа: «меня колотило», «мороз по коже», «скрипел зубами» – первый шаг к высвобождению эмоций, их проговариванию и осознанию.

В ходе фокусировки проблемы, высвобождения и сознавания эмоций, осознавания происходящих с человеком перемен реализуется «параллельно» ещё одна, самая универсальная, функция речи в психотерапии: повышение осознанности.

Повышение способности клиента к осознанию себя и своего внутреннего мира, других людей, жизненных ситуаций является одним из универсальных методов психотерапии, так как способствует формированию у клиента самостоятельности и ответственности, умения решать возникающие проблемы, в том числе, психологические, без помощи извне и даже помогать другим.

Далее перейдём ко второму тезису нашего исследования, который можно сформулировать следующим образом: каждая школа психотерапии работает с клиентом в пространстве собственного языка, и клиент неизбежно усваивает этот язык, понятийный аппарат, сам строй мышления той школы, к которой обратился за помощью.

Рассмотрим кратко функции речи и специфику речевого воздействия в разных школах психотерапии.

Все классические направления психотерапии сталкиваются с одними и теми же проблемами и препятствиями на пути их решения. Однако используют для помощи людям различные методы. Все известные школы психотерапии можно расположить на шкале в соответствии со степенью ориентированности на речевое и неречевое взаимодействие, а также в зависимости от степени директивности речевого и неречевого воздействия.

Начнём со школ, ориентированных на речевое общение.

К ним, во-первых, можно отнести такие жёстко директивные направления как классический гипноз (прямое внушение) и эриксоновский гипноз (косвенное внушение).

Значительно большую степень свободы во взаимодействии с терапевтом даёт психоанализ. Психоаналитик поощряет пациента высказываться, как можно подробнее описывать свой внутренний опыт и события жизни. Однако сама интерпретация опыта остаётся прерогативой аналитика. Он, фактически, навязывает пациенту тот понятийный аппарат, которым пользуется сам. Клиент должен понять и усвоить терминологию и основные идеи той школы психоанализа, к которой он обратился за помощью, будь то понятие эдипова комплекса или комплекса неполноценности, энергии либидо или архетипов коллективного бессознательного [5;6].

Трансакционный анализ также предполагает освоение клиентом специфического языка этой школы. Он обогатил психологическую практику и даже мировую культуру понятиями психологических игр, жизненных сценариев, подлинной психологической близости и бессмертной пирамидой из трёх классических эго-состояний: Взрослый, Родитель, Дитя [3; 4; 5;6].

То же можно сказать о психосинтезе, из которого в широкий оборот вошли понятия субличности, разотождествления и даже ряд практик. Например, известная мантра разотождествления: «у меня есть нечто, но я не это» («у меня есть тело, но я – не тело; у меня есть чувства, но я – не чувства; у меня есть разум; но я – не разум и т.д.») [5;6].

К недирективным направлениям, где работа целиком и полностью опирается на речевое общение, относятся: рациональная и экзистенциально-гуманистическая психотерапия.

В самом начале статьи мы отметили, что клиенто-центрированная гуманистическая терапия выдвигает в качестве главного принципа работы общение на языке клиента, абсолютное отсутствие директивности, то есть минимизацию воздействия. Тем не менее, гуманистическая терапия обогатила самосознание человечества целым рядом фундаментальных понятий: уникальность бытия человека, дефицитарные и бытийные потребности, свобода и ответственность, жизненный выбор, полнота переживания и сознавания, самоактуализация, самопринятие [Там же].

Допустим, что терапевт не употребляет в общении с клиентом терминологию, которой пользуется сам. Но содержание вопросов, которые он задаёт, обеспечивает фокусировку внимания клиента именно на той тематике, которую терапевт считает значимой для человека в целом и важной для процесса исцеления.

Особняком среди школ, опирающихся исключительно на речевое взаимодействие, стоит поведенческая терапия. Она предполагает вместо беседы, которая бы обеспечила осознание глубинных причин психологических затруднений, отработку навыков взаимодействия в социуме. В этом смысле поведенческая школа ближе к директивным направлениям.

Следующая группа школ дополняет терапию подключением телесного опыта и воображения, в первую очередь, зрительного.

Это гештальт-терапия, регрессионная терапия, холотропное дыхание, НЛП. Телесный опыт и зрительное воображение здесь играют не менее существенную роль, чем речевое общение. Они используются для диагностики и контроля состояния, для осознания проблемы, для отреагирования эмоций, а также для поиска оптимальных решений по выходу из психологического кризиса. Между тем, и телесные ощущения, и движения, и зрительные образы нуждаются в последующем описании посредством речи, чтобы пережитый невербальный опыт мог быть осознан и, главное, интегрирован клиентом. Все перечисленные направления включают элементы директивности, так как без них было бы невозможно руководить действиями клиента при выполнении практик. Активный словарь человечества пополнился, благодаря названным школам, понятиями: гештальт, цикл контакта, контактная граница, перинатальные матрицы, здесь и сейчас (в противовес фокусировке внимания на там и тогда), горячий стул, заякоривание [3; 4; 5; 6].

Наконец, психотерапевтические направления третьей группы, которые ориентируются преимущественно на телесный опыт и телесную проработку.

Сюда входят все виды телесноориентированной психотерапии в которых предполагается движение через проработку зажимов в теле к высвобождению эмоций. После высвобождения, отреагирования эмоций наступает этап проговаривания и осознания той реальности, которая стоит за их формированием и подавлением. Человек получает возможность вспомнить и переосмыслить свой прошлый опыт, вплоть до раннего детского опыта. При этом, тело, освободившись от лишних напряжений, создаёт благоприятный фон для формирования новых способов проживания жизненных событий, новых паттернов поведения.

Телесноориентированные направления также внесли существенный вклад в вербализацию психологических проблем и методов их решения. Мы получили в активное пользование такие понятия как: мышечный панцирь, психологический зажим, представления о сегментах тела, о взаимосвязях личностных особенностей и движений человека (походки, осанки, всех аспектов изменения положения тела в пространстве), о принципах организации свободного движения [5;6]. Теперь эти понятия тоже влияют на самосознание людей и на восприятие других.

Подводя итоги, можно с уверенностью сказать, что все без исключения психотерапевтические процессы основываются на речевом общении, хотя оно по-разному организовано в каждом направлении психотерапии. Использование вербального общения в психотерапии многофункционально. Самосознание клиента в процессе психотерапии неизбежно трансформируется и развивается под влиянием того языка, который используется в данной школе, данным терапевтом. Под влиянием усвоенного понятийного аппарата и системы ценностей данной школы формируются образ себя, представления об окружающем мире и способы организации собственной жизни. В этом смысле психотерапия оказывает колоссальное воздействие на человека, который погрузился в неё для решения собственных психологических проблем.

Вместе с тем, даже в случае, когда клиент не осознаёт воздействия, производимого исподволь в процессе терапии, его психика будет отторгать это воздействие, если оно не созвучно его внутреннему миру. Он будет оказывать упорное сопротивление и рано или поздно прекратит терапию. Будет искать другое, более подходящее для себя направление. В этом смысле воздействие психотерапии никоим образом нельзя считать фатальным. Практика показывает, что среди множества направлений и школ психотерапии каждый ищущий вполне способен найти созвучное себе по духу, по методологии, по языку и получить эффективную помощь в решении своих задач.

Сила воздействия языка, понятийного аппарата, логики каждого из ведущих направлений психотерапии так велика, что это воздействие распространилось далеко за пределы психотерапевтических кабинетов, проникло в культуру, искусство, в повседневный язык. В результате чего языки психотерапии широко влияют на самосознание людей и восприятие ими окружающих. Это происходит даже с теми, кто никогда не помышлял об обращении к психотерапевту. Таким образом, языки психотерапии стали заметным культурным и социальным явлением современности.

Литература

1. Алёшина Ю.Е. Индивидуальное и семейное психологическое консультирование. М.: Класс, 2005. 208 с.
2. Журавлев И.В., Журавлева И.В. Основы теории психотерапевтического общения. Организационная психолингвистика [Электронный ресурс]: электрон. науч. журнал / гл. ред. С.В. Мыскин. – Вып. № 1 (5). Электрон, текстовые дан. (3,3 MB). М.: ООО «Агентство социально-гуманитарных технологий», 2019. 1 электрон. опт. Диск (CD-ROM). С. 34–65.
3. Папуш М.П. Психотехника внутренней свободы. М.: Академический проект, 2021. 415 с.
4. 4. Папуш М.П. Психотехника экзистенциального выбора. М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2001. 544 с.
5. 5. Холл К.С., Линдсей Г. Теории личности. К.: PSYLIB, 2005. 592 c.
6. Хьелл Л.А., Зиглер Д.Дж. Теории личности. 3-е издание. СПб: Питер, 2009. 608с.

Reference

1. Alioshina Yu.E. Individual and family psychological counseling. M.: Class, 2005. 208 p.
2. Zhuravlev I.V., Zhuravleva I.V. Osnovy teorii psihoterapevticheskogo obshhenija. Organizacionnaja psiholingvistika [Jelektronnyj resurs]: jelektron. nauch. zhurnal / gl. red. S.V. Myskin. – Vyp. № 1 (5). Jelektron, tekstovye dan. (3,3 MB). M.: OOO «Agentstvo social’no-gumanitarnyh tehnologij», 2019. 1 jelektron. opt. Disk (CD-ROM). S. 34–65.
3. Papush Michail P. Psychotechnics of inner freedom. M.: Academic project, 2021. 415 p.
4. Papush Michail P. Psychotechnics of existential choice. M.: Institute of General Humanitarian Issues, 2001. 544 p.
5. Hall Calvin S., Lindzey Gardner. Theories of Personality. K.: PSYLIB, 2005. 592 p.
6. Hjelle Larry A., Ziegler Daniel J. Personality Theories 3-d edition. SPb: Piter, 2009. 608 p.